Преткнуться на нечаянных словах,
Незначимых и вскользь произнесённых,
Куда-то промелькнувших впопыхах,
Казалось бы, пустых и невесомых…
Найти подводный камень между строк,
А может, и подводное теченье…
Всегда хотела алгоритмизировать ситуации, когда камень преткновения наглухо блокирует дверь в собрание. Причём давно, но мне ведь нужно было полгодика не походить в Зал Царства я — деловой делатель дел и только сейчас села за свой курс кройки и житья.
Первое, что привлекало внимание, когда заходишь в фойе Вефиля в Бруклине — это большой вращающийся земной шар. Земной шар изначально был сделан для банка и отличался стандартной маркировкой тяжелой линии, изображающей национальные и государственные границы. Когда братья купили его в 1957 году, они подобрали соответствующие краски и убрали эти границы, чтобы показать единство всемирного братства.
Но иногда единство на локальном уровне нарушается преткновением с попыткой забыть, что «Вы же — тело Христа, а по отдельности — члены» и последующей ампутацией себя от собрания. Я не приветствую такой способ «решения» проблемы за его стагнацию, но обида легко монтируется в мозг, поедая все ресурсы, и не все могут так просто взять и урезать гамму своих эмоций в угоду сложившемуся имиджу зрелого христианина. Я не буду рассматривать случаи, когда преткновения имеют промышленный масштаб и поставлены на конвейерный поток. В одном собрании была сестра, которая жила под девизом «Был бы возвещатель, а повод для преткновения найдётся». Она регулярно жаловалась старейшинам на возвещателей, на одного старейшину — другому, а во время посещения районного пожаловалась ему на собрание целиком и полностью. Надзиратель спросил сестру: «Скажи, а есть человек, к которому у тебя нет претензий, чтобы я понимал твоё мерило христианской зрелости?» Сестра задумалась на секунду и ответила «Ну вот к тебе брат нет претензий… потому что я тебя плохо знаю». Смайлик.
«Сучкология» — безошибочное и мгновенное обнаружение в своих ближних малейших недостатков. Очень популярная наука. От желающих ее изучать нет отбоя
«Бревнит» — заболевание, искажающее самооценку больного и полностью лишающее его способности признавать собственные ошибки. Встречается повсеместно.
А буду рассматривать классическое преткновение, когда затронутые чувства стали мутировать, настоянная на времени обида дала начало для тягучих, вековечных размышлений и произошла духовная интоксикация, полностью парализующая возвещателя дважды в неделю в часы посещения собраний. До того момента, пока старейшины не дадут всем антогонистам по пять лет расстрела через повешение.
Уинстон Смит — слабый, склонный к раздумьям 39-летний сотрудник Министерства правды. Его работа — вносить изменения в старые газетные статьи и документы, доводя их до актуального уровня знаний. Его работа важна. Ревизия прошлого создает иллюзию абсолютной непогрешимости правительства и помогает ему таким образом сохранить абсолютную власть. Такое искажение истории, каким оно представлено в романе классика Джорджа Оруэлла «1984», — обычное дело. Как бы жутко это ни прозвучало, но и в вашей голове работает такой же маленький Уинстон. Более того: если в романе Оруэлла он работает по принуждению и в конце концов восстает против господствующего порядка, то в вашей голове он действует с максимальной отдачей и в полнейшей гармонии с вашими целями и желаниями. Он исправляет ваши воспоминания с такой легкостью и изяществом, что вы вовсе этого не замечаете. Спокойно и уверенно маленький Уинстон устраняет ваши старые ошибочные суждения. И теперь вы уверены: вы всегда были правы.
Лет сто назад я сама преткнулась с временной отсидкой. Я встречалась с братом, который разбился на машине. Естественно, я была в клочья, прям в серпантин. На собрании я вдруг прозрела и увидела супружеские пары, которые сидят вместе и держатся за руки на песне и это окончательно меня раскромсало. Захотелось залезть в подвал какого-нибудь бункера в позу страуса и не вылезать до Армагеддона. Разумеется, никто из них не хотел причинить мне боль. Каким нужно быть негодяем, чтобы на пути слепца класть бревно, кирпич или вырывать яму? Даже согласившись с тем, что человек часто бывает, по Достоевскому, «дрянь», то и тогда стоит признать, что патологическое лукавство и сладострастная жестокость не составляют правила, что они веселят лишь патентованных извращенцев, а большинство нормальных людей такие поступки пугают и отталкивают. А тем более людей-христиан.
Пару месяцев ушло на моё восстановление. Когда моя потребность в коллективных пошмыгиваниях достигала заоблачной отметки, я шла на собрание, видела счастливые лица пар и снова уходила в застенки подполья в свой «фрустрационный мыслепад». Однажды я равномерно распределяла мусор по дому делала уборку. Очень весёлое занятие: можно найти много всего интересного и пару раз кота; только, первое правило уборки — никому не говори об уборке никогда не начинай рассматривать хлам на выброс. И я решила, что негативные мысли тоже нужно убирать из головы — они не платят арендную плату они меня духовно изуродуют. Тем более, процесс девиации был уже запущен.
Однажды папа римский спросил Микеланджело: «Открой мне секрет своей гениальности. Как изваял ты статую Давида, этот шедевр всех шедевров?» Микеланджело ответил: «Очень просто. Я убрал все, что не было похоже на Давида».
Зашориться, зашквариться, вариться в токсинах и пускать гнойные мысли по центрифуге, что все живут варениками в сметане, а моя жизнь — это тазик фекалий? Добро пожаловать в семью. Называется это «навязчивые мысли» и «навязчивые состояния». Знаю, умею, практикую. Вот только кому я делаю этим хуже?
Герой одной старой комедии, мистер-всезнайка, очень любил поучать своего друга по утрам, когда они ожидали электричку на станции. И каждый раз, когда всезнайка изрекал очередную мудрость, он тыкал друга пальцем в грудь. Тому, конечно, не нравилось такое поведение товарища. Поэтому он, в конце концов, решил положить этому конец. На следующий день по дороге на станцию он встречает третьего друга и говорит:
— Мне надоело слушать лекции этого всезнайки и терпеть его тычки в грудь. Сегодня я его накажу.
— И как ты собираешься это сделать? — спрашивает его приятель.
Обиженный герой распахивает пальто и показывает закрепленные на груди три динамитные шашки.
— Когда сегодня он ткнет меня пальцем в грудь, — заявляет он с широкой улыбкой, — ему оторвет руку.
«Жена! Мне наступили на ногу в маршрутке — мы разводимся!» Меня кто-то преткнул из братьев — поэтому, я буду огорчать Иегову, игнорируя повеление посещать встречи. Раз два три, логика замри!Настроенное на беглокаторжанский лад сердце под оккупацией преткновения в первый раз ещё пыталось найти оправдание для непосещения встреч, а потом с лёгкостью наслаивало пропуски один за одним без объяснений. Например, я даже думала о том, что я ведь не могу ходить в собрание зрачками вовнутрь, а мои театральные позы, вычурные жесты и демонстрация душевных терзаний может многих преткнуть и я не то, что не делаю ничего плохого, а наоборот, даже делаю добрейшее добро, не посещая встречи, оставляя свою неизгладимую царапину в истории Организации. О как! В конце концов, я оправилась и отправилась в затяжной трип по местам не столь отдалённым по отдалённым территориям. Когда ты в режиме 24 на 7 занят полезными христианскими делами, бровь ползет вверх когда вспоминаешь, из-за какой ерунды ты замуровался дома.
Абстрагируемся от моей ситуации и просто возьмём какой-то неконкретный случай преткновения классического. Допустим, есть конкретная ситуация и конкретный Антон гонимый антогонист. И который может и не подозревать о непрерывном коловращении ваших чувственных потоков, из-за которого трясутся горы и кипят океаны, только лишь потому, что он не телепат. Ведь, если убрать шелуху, в основе преткновения лежит несоответствие поведения человека нашим ожиданиям. А каждый поступает по своей совести: у кого-то она — незамутнённость Альпийского озера, у кого-то — та же незамутнённость Альпийского озера, но в которое только что помочились участники Нюрнбергского процесса. Есть два способа: отказаться от этих ожиданий или воздействовать на человека таким образом, чтобы его поведение приблизилось к ожидаемому. Рецепт: «никто никому ничего не должен», прикладывать к больному месту три раза в день на подольше. Не получается отказаться? Может быть, тогда имеет смысл без навешивания чувства вины вместе поискать компромисс и расставить все точечки над умлаутами? Вай нот?
Берлин, 1927 год. Группа студентов и университетских профессоров пришла в ресторан. Официант принимает заказ, включая особые пожелания, но не считает нужным что-то записывать. Ничем хорошим это не кончится, думают собравшиеся за столом, но, тем не менее, блюда и напитки подают исправно!
После ужина, уже на улице, русская студентка-психолог Блюма Зейгарник заметила, что забыла в ресторане свою шаль. Она вернулась, нашла того официанта с потрясающей памятью и спросила его о шали. Он изумленно уставился на нее. Он не помнил, кто она или где сидела. «Как вы могли это забыть? — возмущенно спросила Блюма. — Это вы-то, с вашей выдающейся памятью?» Официант лаконично ответил: «Я держу в голове каждый заказ до тех пор, пока он не подан».
Блюма Зейгарник и ее преподаватель Курт Левин исследовали это необычное поведение и заметили, что со всеми людьми происходит в большей или меньшей степени то же, что и с тем официантом: еще не завершенные задачи мы редко забываем. Они снова и снова напоминают нашему сознанию о себе, не позволяют расслабиться, теребят нас, как маленькие дети. Выполненные дела, напротив, мгновенно стираются из памяти.
ESSEFELIX 